Игры ради вылез в дайри. Всем привет.
Элендо, зеркальщик.
Зеркала… Темное стекло, темная вода… Тени да свет. Все - тени да свет, каждая нота, лица, лики, маски… Он часто приходит сюда, и смотрит на свое отражение в воде. Он давно уже не прячет шрамов на руках, он просто помнит. Помнит все.
Шепот в тени, тихие беседы под и над звездами. Звездами, смотрящими сверху и отражающимися в Водах Пробуждения, искры озарения - я это я! Имя… Сочетание звуков, обозначающее меня, меня? – да! – Эле-ндо… Элендо! Имена… имена для всего, что окружает, тогда это казалось важным. Имена… Звуки и тени звуков, отзвуки и отголоски… Те, кто рядом… - такие же, как я сам, их много, нет, уже меньше, на одного или двух, и вроде даже слышали крик – потом, много потом спустя появилось слово Охотник… и боль за тех, кого больше не было с ними. С ними и с ним. Волосы почти до земли, темные глаза с искорками – Финве. Светлое пламя – Ингве, молчаливая озерная гладь – Элве. Имена… Слова… Знаки, невидимые на воде, стылая вода. Зеркала. Тени.
читать дальшеВеликий переход, Остров-корабль, и открывшиеся сияющие земли Валинора. Как не похоже это было на дом. Их дом. Он уносил с собой память о Сирых Землях, чтобы вернуться в них по ледяному оскалу Хелкараксе. Мэлько. Моргот – отныне и навеки. Убийца… Убийца друга. Но обезумевший от боли за отца Феанаро – тоже отныне убийца. Ибо на его руках кровь не только телери Альквалондэ, но и тех, кто погиб во льдах. Всех. Он хотел посмотреть ему в глаза, поговорить, возможно, постараться еще раз образумить. Пламенный Дух не стал слушать его ранее, горе слишком овладело сыном Финве. Горе и боль. Возможно, они поговорят потом, когда встретятся. Лед. Фляга с замерзшим вином, длинные волосы, застывшие в бывшей полынье, покрытые инеем струны, лед, лед и холод. Клятва… станет вести и предавать вас… нас… всех! Он дал свою Клятву над телом погибшего – он поклялся присматривать за его детьми, но Арафинве в Валиноре ничего не грозило, как и его жене с сыном и его семьей. И выбор был сделан. Они оставались, он ушел. Звуки рогов, хрипло и грозно – пусть слышит Враг! Пусть слышат покинувшие их безумцы. Пусть! Они дошли. Они уже здесь! Он любил эти земли и осознал, что свет Валинора не затмил этой любви. Земля изменилась с времени великого похода. Выросли леса, реки поменяли русло. Он вспоминал.
· Пение стрелы не слышно тому, кого она ранит. Он падал долго, как казалось ему. Патруль войска Нолофинве наткнулся на засаду. Орков было много. Слишком много для десятерых. Кто-то пал. Он не думал, что им повезло. Зря. Ангамандо… их волокли туда, именно туда. Глаза Моргота, глаза черного Валы, глаза Врага. Он почти ласково улыбнулся Элендо - узнал. Вопросы про Араман. Боль. Много. Нижний ярус. Одиночка. Выжить. Выжить и выйти отсюда. Безумная почти, но какая-то осязаемая Эстель. Он держался ею сам и пытался вливать ее в других, когда его перевели в общий отсек. Сколько времени прошло? Он не помнил. Не считал. Некогда. Некогда. Бьют – лечат – допрос - и снова бьют. Это слилось в нем в один жуткий клубок. Тху. Еще один… враг. Помельче, но не менее жестокий гадкий. Осколок стекла, застрявший в руке – откуда? Странно. Почти нет памяти. Каменоломни. Норма выработки. Снова били, но меньше и понятнее как-то за что. Кормят, да! И наказание лишением пищи… Довольно большое помещение и эльдар. Битые, ломаные, но живые. И загораются глаза, когда тихо, сквозь зубы, пропеваются, выпеваются, выплескиваются слова нескольких песен. Почти неслышно. Имя… Новое, подарок тех, кто рядом – Эстелмо. Схоронить, сберечь, пронести через весь этот ужас, исцелиться и жить, жить дальше, назло Ему, им… Назло?… нет, просто так жить! Быть, петь, существовать, говорить, или молчать – по своему желанию. Побег. Замысел рождался без него, но он знал, потому что скрыть подготовку от внимательных глаз было сложно. Эру, как же больно смотреть в глаза пятерым возвращенным в узилище. И даже некоторая гуманость наказания – ну, да, не родят же надсмотрщики еще работников – не утешение. Моргот… Снова допрос, или… странно долгая беседа. Араман? Опять? Вроде было уже! Было… не было. Память милосердна порой. Провал. Большой. Как в омут канул и вышел чуть другим. Каменоломни… Странно, будто что-то случилось, а я не помню. Нижний ярус. Долго, намного дольше, чем было до того, или это кажется. Похоже, забыли… Или это план? Хитрый план? Он даже не обрадовался, когда за ним пришли. Снова каменоломни, но отношение другое. Боятся, меньше верят? Почему? Что я сделал, или что со мной сотворили… эти… твари! Не помню. Ничего не помню. Не раскисать! Потом, все потом, если повезет и я выйду отсюда живым и не безумным. Снова готовят побег… Почему-то подошли и пригрозили убить, если их выдам. Попросился с ними, думал не возьмут, но взяли. Тоже странно. Сам побег – темно и тускло. Совсем. Как расстался с товарищами тоже совсем темно, но нехорошо, это помню, да! Свобода! Воздух! Ветер в лицо, дождь. И одиночество. Кажется так будет всегда… Но где же те, кто был рядом в момент побега?! Он приказал себе не думать про это, вдруг есть шанс, что он укажет на них Врагам?! Вдруг- есть?! Один. Полубезумный, оборванный и голодный. Дойти до своих… Хоть до кого-то… Нельзя уходить… Нельзя, когда большая часть надежд сбылась, и свобода – вот она. Рядом… Идет рука об руку, только позвать… Кажется он сходил с ума. Его подобрал патруль нолдор Майтимо и долго бились над ним целители нолдор.
Виниамар… Город Турукано, куда он дошел, наконец, был прекрасен. Мосты, арки, волны ласкового моря… Арэдель, склонившаяся над его рукой, Арэдель, выпевающая слова древнего языка – слова исцеления, что-то капнуло… Арэдель, девочка, не плачь! Все будет хорошо. Все уже хорошо! Посмотри! Пустынный берег с одинокой фигуркой и вода… вода унесет все печали и покажет нам будущее и прошлое. Боль? Ничего. Это так надо… Не плачь!
Я подарю тебе зеркало…
Путь... Дальний путь по слову Улмо, Владыки Вод, вместе с жителями Виниамара, пожелавшими последовать за королем в город поющего камня. Ондолиндэ...